Под покровом ночи

Автор: Ник Леонофф

Перевод: Miranda 1999

Дорогой Дневник! Это первый раз, когда мы скользнули в мир со снегом в Сан-Франциско, не считая, конечно, нашего первого перемещения. На этот раз Квин думает, что причиной этому послужило совершенно естественное явление, например, Североамериканский континент расположен ближе к северу. Всякий раз, когда мы прибываем в другой мир, я замечаю, что больше не играю в нашу обычную игру, спрашивая: "Что это за мир и почему он другой?". Почти всегда выигрывал профессор. Но теперь его нет. Кроме всего прочего, к нам присоединилась Мегги и мы должны все время объяснять ей те вещи, которые для нас стали совсем привычными. Как всегда мы остановились в "Доминионе". Где и находимся сейчас на мели. Да, правильно, на мели. Кажется, мы угодили в самый сильный буран за последние двадцать лет. Все здесь поспешно закрывается и сейчас мы отрезаны от библиотек, магазинов, ресторанов, даже друг от друга. Реми смотрит телевизор - или погоду, или музыкальный видеоканал. Квин возится с новым таймером (интересно, со всеми его техническими преобразованиями мы когда-нибудь доберемся до дома?) и никуда не выходит из номера. Он даже не отвечает, если ты задашь ему вопрос. И еще Мегги. Как я стараюсь не вспоминать о ней, у меня ничего не получается. Каждый раз, когда я думаю о ней, то не могу противостоять грусти. И ярости. Не могу противостоять этому чувству, зная, что если бы мы не переместились в ее мир, если бы мы не попытались помочь тем людям, профессор все еще был бы с нами. И сейчас бы обсуждал электронную плату таймера с Квином. Или стал бы играть в шахматы с Реми. Делал бы что-нибудь, чтобы убить время, но мы бы долго говорили с ним. Ни о чем, просто так. Я не могу ему помочь, но я обвиняю Мегги во всем этом. В разрушении нашей семьи.

Дорогой Дневник! Четвертый день урагана. До перемещения нам осталось чуть больше трех дней. Я ем отвратительную еду в ресторане отеля, потому что больше мне пойти некуда. Я попыталась прогуляться по улице, но едва смогла пройти мимо двух зданий. Ветер был ледяной, а в глаза летели крошечные льдинки. Я помню, как мы ездили в гости к моей кузине в Миннесоту, когда я была еще ребенком. Мы слишком долго гуляли и, в конце концов, я уже не чувствовала своих ног. Хуже всего стало тогда, когда мои ноги стали прогревать. Я думала, что я больше не почувствую тот дикий холод. Я ошибалась. Теперь мои пальцы настолько окоченели, что я едва смогла открыть переднюю дверь отеля. Когда Реми проводил меня в комнату, они стали так сильно болеть, что я еле сдержалась, чтобы не заплакать. А они уже подумали, что я слишком хрупкая. Квин посмотрел на мои пальцы и решил, что они серьезно пострадали. И сказал затем, что я поступила очень глупо, отправившись на улицу, потому что почти потеряла их. Вот почему сейчас я сижу в ванной и пишу все это. Держать ручку мне больно. О'кей, Квин, я получила урок. Но ты мог бы обращаться со мной и помягче. Что случилось с поминутными шутками? Если бы профессор был здесь... Но его здесь нет. Черт бы побрал эту Мегги. И теперь я теряю Квина. И это ранит меня даже больше, потому что я вижу, как он отдаляется от меня все больше и больше, каждый день. Реми - он что, будет следующим? И его я тоже потеряю?

Дорогой Дневник! Я вела себя как ребенок. Я должны была подождать писать о том, что случилось, но теперь мои пальцы заживают. Я неправильно оцениваю Мегги. В основном. О'кей, вот что произошло. Последняя ночь, когда у меня были проблемы со сном. Мои пальцы болезненно пульсировали. Как только я собралась лечь в кровать, пока они затихли, мое ухо уловило шум. Как будто кто-то плакал или всхлипывал. Я не включала свет, да тут как раз небо очистилось, и я смогла увидеть Мегги, которая сидела на диване. Когда она увидела меня, то попыталась сказать, что у нее все хорошо, и она не плакала, но даже при лунном свете я видела, что это не так. Она спросила меня, чего я хотела, и я только показала свои руки. Она схватила меня за запястье и посмотрела на больные пальцы. Она сказала мне оставаться на месте, а сама сходила за чем-то в спальню. Вскоре она вернулась с каким-то кремом, наверное, из аптечки. Эта аптечка, наверное, последняя вещь, что сохранилась у нее из ее родного мира. Она села на диван и начала растирать крем на моих руках. Мне немедленно стало лучше. И там, в темноте, она тихо начала рассказывать мне о своем мире, о себе, о своем муже. Она удивленно говорила, что сейчас чувствует себя так, как будто сидит и успокаивает испугавшегося ребенка. Я поняла, что именно в этот момент она чувствовала потребность заботиться о ком-то. Обо мне. Время от времени она проверяла мои пальцы, и продолжала рассказ. И вдруг я поняла: Мегги потеряла значительно больше, чем каждый из нас. Мы потеряли Артуро, но она никогда больше не увидит ни своего мужа, ни своей семьи, ни своего мира. По крайней мере, Квин, Реми и я всегда надеемся попасть домой. Но для Мегги домом станет тот мир, где она решит остаться.

Мы проговорили не один час. Она рассказала еще о своем муже, а так же о своем отце, о том, как она была пилотом, и, наконец, о том злополучном катании на лыжах. Она рассказала, что было со Стивом после несчастного случая, и как долго он не соглашался сесть в кресло-каталку, которая должна была всю жизнь быть вместе с ним, нарушая все планы совместной жизни двух любящих супругов. И я рассказала ей кое-что. О том, как я в первый раз встретила Квина в компьютерном магазине, и о том, как мы стали лучшими друзьями. И о нашем первом перемещении, и о том, как мы познакомились с Рембрандтом. Я рассказала ей, кем мы били, и как стали одной большой дружной семьей. И о том, что я часто представляла профессора своим отцом. Я рассказала, как Квин получил огнестрельное ранение и чуть не умер, пытаясь спасти меня из мира с чудовищной лотереей. Мне нужно было сказать ей, как важно для меня держать всех вместе. Вскоре мне захотелось спать, и я устроилась на диване. Мегги накрыла меня одеялом и подоткнула его под меня, подобно моей маме, когда я была маленькой. И во мне пропало чувство настороженности. Когда я засыпала, мне показалось, что я говорила о том, что не нужно беспокоиться, пусть все идет своим чередом. В эту ночь я увидела другую сторону Мегги, ту, которую она слишком хорошо скрывает в себе. Эта ночь снизила напряжение между нами. Не то, что бы мы стали лучшими подружками, но все-таки это начало. Думаю, Реми и Квин заметили это. Мы опять начали разговаривать друг с другом. Ураган закончился, и завтра мы перемещаемся. Я скрещиваю мои пальцы, надеясь, что в конце пути мы приземлимся в теплое местечко.

К О Н Е Ц